«Не имеет смысла»
Допрос Артура Гукасяна в суде
Артур Гукасян, бывший заключенный ярославской ИК-1, сейчас выступает в роли свидетеля по одному из уголовных дел большого Ярославского процесса (ССЫЛКА на текст в рубрике «Материалы» «Список дел Ярославского процесса»). Дело возбудили по следам массового избиения заключенных в колонии во время обыска в 2016 году. Гукасян признан потерпевшим. Обвиняемыми по делу проходят бывшие сотрудники ИК-8 Сардор Зиябов и Дмитрий Никитенко, один из них избивал заключенных резиновой палкой в коридоре штрафного изолятора, другой же – наказывал их, избивая мокрой простыней по спине ногам и голове в классе воспитательной работы.
Недавно вышедшего из колонии Артура Гукасянавызвали как свидетеля в Заволжский суд Ярославля, рассказать о том, что с ним произошло четыре года назад.Рассказ, потянувший за собой воспоминания в деталях о пережитом в ИК-1, дался Артуру нелегко.
Стенограмма допроса в судебном заседании по уголовному делу «Этап»
Судья – Гукасяну:
– Гукасян?
– Да, Гукасян.
– Вы предупреждаетесь об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Если это понятно, то начинайте, пожалуйста.
– Скажите, вы подсудимых знаете?
– Подсудимых? Да.
– Как сотрудников? С ними какие-то конфликты, личные отношения?
– Нет.
Прокурор – Гукасяну:
– Так, Артур Самвелович, вот вы сказали, что конфликтов с подсудимыми у вас не было. А какие-то вообще конфликтные ситуации в принципе были, в соответствии с которыми вы имеете к ним какие-то претензии?
– Нет.
– Скажите, пожалуйста, в исправительной колонии №1 вы отбывали наказание?
– Было.
– А когда?
– С 15-го года по 2020-й год.
– По 2020-й год. Когда освободились?
– В 2020-м году в январе месяце.
– Так, расскажите, пожалуйста, подвергались ли вы применению мер воздействия со стороны сотрудников администрации, водворялись ли вы в штрафной изолятор?
– Да, конечно.
– Да, конечно. То есть это частенько было? А за какие нарушения порядка?
– За нарушение правил внутреннего распорядка.
– Так, ещё за какие нарушения? Только за нарушение правил внутреннего распорядка. И в чём эти нарушения заключались?
– Ну, различные…
– Вот вы сколько отбывали наказание, пять лет почти?
– За различные.
– За различные. Вам известно, в чём обвиняются подозреваемые?
– Да.
– Вот и расскажите, что случилось, какие вы к ним имеете претензии, и что вообще произошло?
– Я не могу сказать претензии, я на тот момент отбывал наказание, а данные личности были сотрудниками. Факт же есть, совершённый там… Я что могу сказать? У меня же там всё пояснено было, в протоколах допроса.
– Расскажите заново судье, как помните.
– Смутно помню.
– Какие действия, по вашему мнению, незаконные, в отношении вас были совершены подсудимыми, и когда?
– Применение физической силы в отношении…
– Ну, расскажите, что это за мероприятие было, где вы находились, в каком помещении исправительной колонии? Подсудимые сотрудниками какой колонии являются, если вы знаете?
– Сотрудниками колонии ИК-8. Находился в штрафном изоляторе на тот момент, проводились обыскные мероприятия, насколько я помню.
– Год, месяц, день?
– Ой, я не вспомню.
– В течение какого месяца?
– Ну, год, наверно, 2016-й. Проводились обыскные мероприятия.
– Вы более конкретно дату можете озвучить?
– Ноябрь месяц, может быть, 16-й год. Находился в помещении каменного дома в штрафном изоляторе №7.
– В ШИЗО-7?
– Да.
– Вот вы находитесь в ШИЗО-7. За какое нарушение, помните?
– Нет, не помню.
– Нет, не помните. С кем находились в этом помещении? С кем из осуждённых?
– С кем из осуждённых?
– Если помните?
– Одного помню: Хакимов.
– Более подробно, Артур Самвелович. Вот вы находитесь в помещении ШИЗО-7 вместе с сокамерниками, так скажем. В чём состояли эти обысковые мероприятия? Вот прямо по порядочку. Вот начинается ваше утро.
– Да.
– Что происходит?
– Распорядок дня?
– Не распорядок дня, а что случилось в тот день? Вы встали, какие-то санитарные процедуры в отношении себя произвели…Вы встали, позавтракали.
– Да.
– Далее что было?
– Читали книги.
– Читали книги.
– Пришли сотрудники.
– Так. Дверь открыли – в помещении, где вы находились.
– Да.
– Пришли сотрудники. Сколько человек?
– Много.
– Много? Сразу много зашло?
– Не зашли, а открыли дверь и сказали, что будут проводиться обыскные мероприятия.
– То есть это один открыл дверь и вот эту фразу произнёс? Или их было несколько сотрудников?
– Несколько сотрудников. Предложили пройти в сторону класса, пробежаться.
– Это было по времени утром, я так понимаю, вы сказали, да?
– Да, может, около восьми утра, сейчас точно вам не скажу.
– Дверь открыл сотрудник ИК-1 или другой сотрудник?
– Сотрудник спецназа.
– Что сотрудник спецназа?
– Присутствовал.
– Мы сейчас находимся на этапе, когда открыли дверь и вам предложили выйти из камер и пройти в иное помещение. С вами-то кто разговаривал, сотрудник ИК-1? Не с вами, а с теми лицами, которые…
– И сотрудник нашей колонии, и другой колонии, спецназа в том числе.
– То есть в дверном проёме несколько людей стояло?
– Да.
– Вы подчинились этим требованиям сотрудников администрации?
– Старались, да.
– Конкретно данному требованию – выйти из камеры?
– Да.
– Подчинились?
– Конечно.
– Все те лица, которые находились в ШИЗО-7, подчинились этим требованиям?
– Конечно.
– Так. В чём конкретно заключалась просьба к вам?
– Пробежать по данному коридору в сторону…
– Ну, для начала, наверно, выйти из камеры, так ведь?
– Да, выйти из камеры и проследовать в помещение, где проводится обыск.
– А где проводится обыск?
– В помещении класса так называемого.
– Так. Как вы должны были перемещаться?
– Бегом.
– Бегом.
– Ну, я не должен был перемещаться бегом, он так сказал.
– Почему вы считаете, что вы не должны были перемещаться бегом в класс воспитательной работы?
– Потому что там нет такого, где бы это написано было.
– Вы посчитали эту команду незаконной, я так понимаю?
– Перемещение бегом?
– Да.
– Да.
– Вы вышли в коридор. Кто находился в коридоре помимо вас и тех сотрудников, которые вас вызвали?
– Осужденные находились и иные сотрудники.
– Иные сотрудники?
– Да.
– Сотрудники каких учреждений?
– Разных. И нашей, и других колоний.
– Какова длина коридора, по которому вам необходимо было пройти?
– Достаточно длинный.
– Сотрудники где находились в этом коридоре? Как они располагались, можете описать?
– Как они располагались? Стояли по одной стороне и по другой стороне.
– Сколько сотрудников было?
– Много.
– Много – это сколько? Два человека – это много?
– Нет.
– Ну, сколько? Вы можете цифру назвать?
– Примерно двадцать человек.
– Двадцать человек. Они находились в форменном обмундировании?
– Всё верно.
– Ну, расскажите, сколько раз вы прошли по этому коридору, какие требования, может быть, дополнительные, вам высказывались?
– Если мне память не изменяет, два раза прошёлся по коридору. Нас вернули ещё, постригли, завели в классвоспитательной работы, провели обыскные мероприятия.
– А вернули зачем вас?
– Посчитали, что мы, видимо, медленно ходим, и вернули на исходную нас. Сотрудники.
– Нас – это кого?
– Осуждённых.
– Кого конкретно, кроме вас?
– Ещё четверых.
– А, всех пятерых, кто находился с вами в одной камере.
– Да.
– Какие-то действия незаконные в отношении вас совершались? В процессе вашей ходьбы по коридору?
– Да.
– Какие?
– Применялась физическая сила.
– Артур Самвелович, вы сами в свободном рассказе можете пояснить, что случилось?
– Мне тяжело.
– Какое физическое насилие применялось и кем, и в чём оно заключалось?
– Применение спецсредств, в том числе.
– Какие действия конкретно в отношении вас совершались?
– Я же говорю: применялась физическая сила.
– Применялась физическая сила. В чём заключалось применение физической силы и кем эта физическая сила применялась?
– Сотрудниками.
– В процессе вашей ходьбы от ШИЗО-3 вы вернулись обратно опять к ШИЗО-7? Вот в этот момент кто-то в отношении вас силу применял?
– Естественно. Сотрудники.
– Хорошо. Применялось, значит, насилие сотрудниками. Хорошо. Теперь так же вернёмся на эту траекторию движения, туда-обратно. Не применительно к Зиябову и Никитенко – кто-то в этот момент насилие применял?
– Сотрудники.
– Сотрудники, данные которых вы не знаете. В чём это насилие заключалось?
– В применении спецсредств и иных способов.
– Как? Поясните. Какое спецсредство во время вашего движения…
– Дубинкой.
– Дубинкой. То есть вас били дубинками.
– Ногами.
– Когда вы первый раз прошли туда и обратно, вас били дубинками и ногами?
– Всегда.
– Неустановленные сотрудники.
– Да.
– Руками били?
– В основном ноги замечал.
– Сотрудники. Так. А в какой момент Никитенко наносил вам повреждения?
– После того, как нас постригли и завели в класс. Провели обысковые мероприятия, применили там же физическую силу. Видимо, и на обратном пути, если мне память не изменяет, что касаемо Никитенко. Там есть отдельная баня, там нас постригли по одному, потом завели по одному. По одному или по двое… В класс на обыск.
– И в классе на обыске что было?
– Обыскали.
– Обыскали. Что-то нашли у вас?
– Нет.
– У вас вообще что-то при себе было, когда вы выходили из бани?
– Откуда?
– Какие-то запрещённые предметы, лезвия?
– Я не ношу лезвия.
– Поясните, Артур Самвелович. Подытоживая: в чём вы видите насилие, применённое к вам, в процессе этого личного обыска?
– То есть, в чём?
– Ну, вот вы бежали, вас били неустановленные сотрудники спецсредствами и ногами. Куда эти удары приходились?
– В основном ниже.
– Ниже чего? По нижней части тела?
– Да. В основном так.
– Сколько таких ударов пришлось?
– Много.
– Много. Даже приблизительное количество не можете назвать?
– Боюсь представить. Вспомнить.
– Так. Вот от этих ударов физическую боль испытывали?
– Конечно. Я же живой.
– Нравственные страдания вам причинялись вот этими ударами? При нанесении ударов вы испытывали нравственные страдания?
– Нравственные вряд ли. Физические.
– Считаете ли вы, что вот это насилие, которое было в отношении вас применено, что оно существенно нарушает ваши права и законные интересы как гражданина?
– Конечно.
– Были ли вы свидетелем насилия в тот день в отношении других осуждённых?
– На слух.
– Что на слух?
– Слышали.
– Что слышали?
– Мучительные крики.
– В тот день вы слышали мучительные крики?
– Да.
– И в какой момент вы их слышали?
– После того, как провели с нами это мероприятие, стали проводить с соседней камерой.
– А вы в это время где были?
– Я где был? В помещении штрафного изолятора №7.
– В ШИЗО-7. И вы слышали мучительные крики, которые доносились из помещения для производства личного обыска, класса по воспитательной работе?
– Нет, из коридора.
– А, из коридора слышали. А кричали-то кто?
– Осуждённые.
– Осуждённые, не сотрудники колонии?
– А им-то чего кричать?
– Я вас спрашиваю. Вы слышали крики мучительные, вы говорите.
– Знакомых, да.
– Знакомые были, знакомые голоса слышали?
– Да.
– То есть это крики осуждённых были, а не сотрудников колонии?
– Да.
– Хорошо, от тех ударов, которые были вам нанесены, у вас какие-то повреждения остались?
– Естественно.
– Где?
– В нижней части тела. Синяки.
– На нижней части тела – это какие части тела?
– Ноги.
– Ноги. Ещё какие?
– В основном ноги. Ягодицы.
– На ягодицах. Остались синяки?
– Да.
– Вы пытались каким-то образом вот эту ситуацию доложить?
– Кому?
– Руководящему составу колонии.
– Нет.
– Обратиться за медицинской помощью пытались?
– Да, пытался.
– Пытались. И каковы результаты вашего обращения?
– Никаких.
– Никаких. Артур Самвелович, вы поинициативнее можете рассказывать, если у вас есть такое желание? Потому что я не знаю, что там происходит, мы это можем узнать только с ваших слов.
– Я в принципе всё рассказал. Я пытался попросить медицинскую помощь у сотрудников. Они отказали, вернее, не отказали, просто не пришли.
– То есть вы врача вызывали?
– Да, да. Не оказали.
– Не оказали. А для синяков нужна помощь какая-то медицинская…
– Конечно.
– Или вы хотели зафиксировать повреждения?
– В том числе.
– И к вам врач не пришёл. Повреждения не зафиксированы.
– Нет.
– Хорошо, а обжаловать эти действия сотрудников колонии вы пытались?
– Нет.
– Жалобы, может быть, какие-то писали или обращались устно?
– Нет.
– У всех есть руководители. Не пытались? А почему?
– Посчитал, что результатов не будет.
– А почему у вас такие мысли, что не будет результатов?
– Неоднократно я это проходил.
– Что вы неоднократно проходили?
– Такие мероприятия.
– Какие такие?
– Обыскные.
– Обыскные мероприятия частенько вот так, я понимаю, проводятся, и что?
– Результатов нет.
– Вы можете отвечать не двусмысленно, а давать показания о событиях так, как они имели место быть? Чтобы не допускать двоякого понимания? То есть обыскные мероприятия проводились и до, и после этого случая, я правильно вас понял?
– На протяжении моего отбывания наказания в данном учреждении – да.
– Неоднократно. Применялось каждый раз к вам насилие?
– Да, конечно.
– Всегда?
– Конечно.
– А почему вы к руководству не обращались?
– Я обращался к руководству.
– По поводу медицинской помощи – да, а по поводу того, что неправомерные действия совершаются во время обысков?
– Не имеет смысла.
– Почему нет смысла?
– Для чего?
– Чтобы хотя бы пресечь эти действия, как минимум.
– Я считаю, что ничего бы не изменилось.
– А что вам даёт такую уверенность?
– Ещё раз повторюсь: это же неоднократно…
– Вот в первый момент, когда вы прибыли, и впервые в отношении вас и других сокамерников такое произошло – в первый раз вы обращались куда-то?
– Нет.
– А почему?
– Потому что не видел смысла.
– А как можно не видеть смысла, если вообще ничего не делаешь? Под лежачий камень вода не течёт!
– Я не знаю, что вам ответить.
– Сотрудники прокуратуры по надзору за исправительными учреждениями приходили?
– Прокурор сам присутствует при таких мероприятиях.
– При обысках?
– Конечно.
Адвокат подсудимого – свидетелю Гукасяну
– Артур, скажите, с вашей точки зрения, в целом, по периоду отбывания наказания, почему у вас не сложились отношения с администрацией? Вот я смотрю – у вас там несколько десятков взысканий и ни одного поощрения. Как вы считаете, почему так получилось – в принципе, вот эта ситуация?
– Ситуация? Какая ситуация?
– Ну, смотрите: вы парень в принципе толковый. Вы штукатур второго разряда, вы в колонии закончили профессиональное училище.
– Всё верно.
– Вы, насколько я знаю, ходили в вечернюю школу.
– Да.
– С вашей точки зрения, почему у вас не сложились отношения с администрацией?
– Я до конца вопроса вашего, если честно, не понимаю, почему не сложились мои отношения с администрацией.
– Ну, как для себя вы это видите?
– Я для себя знаю, почему у меня не сложились, а отвечать на этот вопрос… Я не знаю, в какой форме вам ответить.
– Ну, прямо. Есть люди, у которых несколько взысканий и куча поощрений, есть люди, у которых поощрений…
– Нарушал.
– Нарушали?
– Да.
– И свою вину признаёте?
– Конечно.
– А почему так? Может быть, можно было…
– Можно было, но так получилось.
– Так получилось?
– Да.
– Понял, хорошо. Давайте теперь к этому дню. Точнее, не к этому дню, а в целом ещё разочек. Вы сказали, что таких обысков и до этого дня, и после этого дня было достаточно много. А скажите, вы сами с чем это связываете? Или вам сложно понять логику администрации?
– Почему – я не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю.
– Не знаете. Вам, может, друзья из других колоний… Там чаще они были, реже, эти обыска? Зачем это всё делалось часто?
– Стабильно, то есть там… Я не знаю, как вам ответить на этот вопрос.
– Скажите, пожалуйста, а в период этих других обысков, и до этого, и после этого, команда бегом – вот бегать так же заставляли? Или это только в этот раз было?
– Это всегда.
– То есть это достаточно обычная практика?
– Да.
– Понял. Хорошо, теперь, будьте добры, у меня очень большая просьба: немножко напрягитесь, вспомните камеру, 29-е число, камера.
– Спрашивайте.
– Я вот хочу у вас спросить. Вспомните – очень хорошо. Вы сказали, что с вами в камере были осуждённые, вот мы сейчас смотрели: вы были, Морозов, ещё кто?
– Если мне память не изменяет.
– Но вы узнали Морозова?
– Да.
– Морозов. Ещё кто был из осуждённых?
– Хакимов.
– Хакимов был?
– Да, всё верно. Если мне память не изменяет.
– Так, а всего сколько было, всё-таки четыре или пять?
– Четыре или пять.
– Четыре или пять. Можно, я вас конкретно спрошу: осуждённый Суслов в тот день конкретно…
– Да, да, да, да…
– Понятно. Кто вас выводил из камеры, сотрудника помните? Выводил вас из камеры кто из сотрудников?
– Я же говорил: сотрудники спецназа, сотрудники нашей исправительной колонии и других колоний.
– Мамоян выводил конкретно?
– Мамояна я видел, да.
– Нет, он выводил или просто присутствовал?
– Он присутствовал. Нас же не за руку выводили из камеры. Присутствовал, да.
– То есть когда вас выводили из камеры, Мамоянприсутствовал?
– Да, я его видел.
– Скажите, пожалуйста, мне интересно узнать вот что ещё: сколько раз вас в этот день всего выводили из камеры? Я имею в виду – во время обыска?
– Один раз вывели, один – завели.
– Один раз вывели, один – завели, то есть два раза вас не заводили.
– Нет, нет.
– Скажите, пожалуйста, вы сказали, что в ходе этих мероприятий присутствовал надзирающий прокурор. А руководитель обыска, какой-нибудь чин высокий из Управления присутствовал?
– Да.
– Они ходили, спрашивали, есть ли жалобы, нет ли жалоб?
– И после ходили.
– Ходили?
– Да, конечно.
– То есть вы или другие осуждённые эти жалобы заявляли?
– Конечно. А я – я лично не помню.
– Не помните, да?
– Я не помню. Осуждённые остальные – кто-то заявлял…
– Так, понятно. Тогда уточните, пожалуйста: сейчас я буду вас спрашивать о движении не обратно, а только в ту сторону по коридору, когда вы…
– Ну, то есть, заново возвращаемся к этому?
– Да, я вас прошу один разочек вернуться, хорошо?
– Давайте попробуем, один разочек только.
– Не тяжело вам, нормально?
– Ну, я устал уже на это отвечать, но придётся.
– У меня всего один вопрос. Скажите, пожалуйста, вот я вам зачитаю сейчас один фрагмент обвинения, краткий, а вы скажете, всё-таки… То есть вы уже говорили, что…
– Судья: Давайте вы зададите вопрос наконец-то! Мы теряем больше времени вот на этих: «А давайте я вам задам вопрос… Давайте мы подойдём к тому-то…» Просто задайте вопрос.
– Ну, свидетелю сложно так отвечать.
– Судья: Он свидетель, если ему сложно, он нам скажет.
– Скажите, пожалуйста, вот вы говорили, что Зиябов в коридоре силу не применял. Поэтому я вам зачитаю один фрагмент, могло быть такое, не могло? Было – не было, точнее. (судье) Ваша честь, я из обвинения собираюсь зачитать фрагмент.
– Судья: Пожалуйста.
– Зиябов, Никитенко поочерёдно нанесли по одному удару ногой в нижнюю часть тела, а затем Зиябов, когда вы стояли на растяжке, нанёс вам удар ногой в область ягодиц. Когда вы ещё раз туда бежали и там находились, про обратно речи нет. Было такое или не было? Или вы не помните?
– Да, при передвижении, где?
– Ещё раз: когда вы бежали от камеры в сторону комнаты воспитательной работы, как они её называют, и когда там вы находились, вот там, до возвращения назад, именно не в самой комнате, а в коридоре?
– Наносились удары сотрудниками УФСИН. Конкретно наносились ли удары Зиябовым и Никитенко, я вам сказать не могу.
– Всё, я ответ на ваш вопрос получил, и позвольте мне буквально… сейчас, одну секундочку…
– Понял.
– Ну, в принципе, у меня последний вопрос. Скажите, пожалуйста, вы там тоже говорили, что там наносились ногой справа налево.
– Ещё раз вопрос?
– Ногой сотрудник наносил удары справа налево.
– Возможно, и слева направо.
– И слева направо?
– Я вам ещё раз говорю: сотрудники находятся всегда позади. Я не могу видеть, у меня нет глаз сзади.
– Школу-то вы закончили?
– Закончил.
– У меня нет вопросов.
– Спасибо, ваша честь, пока нет вопросов.