25/06/2020

— Можете прокомментировать фразу «суслики бегут»?
— Спросите у того, кто говорит. Я откуда знаю. Лично я в себе не вижу суслика. Пусть в зеркало на себя посмотрят.

В ходе очередного заседания по делу Сардора Зиябова и Дмитрия Никитенко в Заволжском районном суде состоялся допрос еще одного потерпевшего — заключенного Магомеда Костоева. Мужчина участвовал в заседании по видеосвязи из Назрановского районного суда Ингушетии. В проведении допроса ему помогал секретарь Назрановского суда и один из судебных приставов.

К потерпевшему и у гособвинения, и суда, и у адвокатов было много вопросов о событиях, произошедших во время «обысковых мероприятий» в ноябре 2016 года в ярославской ИК-1. Однако вспомнить Костоев смог немногое. Это он объяснил тем, что попал в аварию и некоторое время находился в коме.

Потерпевший рассказал, что в штрафном изоляторе он находился за нарушение распорядка дня. Вместе с ним в камере было еще 5 человек. Утром сотрудники колонии объявили об обыске, потребовали бежать по коридору, но Костоев отказался: «Я поехал отбывать свое наказание, а не бегать. Нас сзади толкали сотрудники, чтобы мы побежали. Всех толкали». Тогда он просил сотрудников колонии, в том числе Дмитрия Никитенко, не толкать заключенных, ведь они могут передвигаться нормально. Ожидаемо, никто его не послушал.

Костоев подтвердил, что Зиябов и Никитенко находились среди сотрудников колонии во время прогона по коридору, а также рассказал, что они часто участвовали в обысках и ранее, и хорошо ему знакомы. Больше подробностей сообщить он не смог: «За это время столько всего в моей жизни произошло сложного, что я эту ситуацию уже и не помню».

Он все же вспомнил, что во время прогона по коридору ему, как и всем остальных заключенным, тюремщики наносили пинки ногами и толчки. Он падал, но поскольку закрывал голову руками, защищаясь от ударов, то установить личности наносивших удары не смог. Насилием Костоев это, правда, не посчитал и признался, что за другие нарушения «было и посерьезнее».

Сотрудников ИК-8 потерпевший запомнил по предыдущим обыскам. Тогда Зиябов поинтересовался происхождением Костоева, задавал вопросы о его национальности и родном городе: «Я подумал, что он тоже скорее всего мусульманин. Поэтому запомнил его».

Костоев рассказал, что после обысков был осмотрен тюремных врачом, правда, подробностей вспомнить снова не смог. Он также отметил, что в штрафном изоляторе ИК-1 было много нарушений, и заключенные хотели подавать массовую жалобу, в том числе на медицинскую часть. Претензии у потерпевшего были и к сотрудникам, хотя конкретные имена он отказался называть: «Претензии всегда будут. Это колонии. Претензии были».

После того, как суд огласил медицинское заключение осмотра Костоева, потерпевший неожиданно вспомнил, что после обыска его вместе с другими заключенными поставили на растяжку и избивали по ногам и ягодицам резиновой дубинкой. Ему заламывали руки и нанесли около десяти ударов, после чего на теле остались гематомы, но поскольку он стоял лицом к стене, то кто именно наносил удары, вспомнить не смог.

Задавая вопросы Костоеву, адвокаты подсудимых делали упор на в целом агрессивное поведение заключенных. Пострадавший объяснил это общей атмосферой обыска: «Там сколько ажиотажа было. Без причины кричат, матерятся, толкают, бьют, орут. Одного мата достаточно, чтобы стать агрессивным».

Из-за существенных противоречий в текущих показаниях пострадавшего с его показаниями, данными ранее, по просьбе прокурора суд огласил показания Костоева, данные им во время следствия. В частности, в них пострадавший сообщал, что был избит простыней, связанной в узел, терял сознание, его, лежащего на парте, избивали и поливали водой, наносили удары ногами по всему телу, затем вывели из класса и положили на пол, так как Костоев не мог держаться на ногах, а после под руки отвели в камеру.

Костоев лишь частично подтвердил свои показания, данные им во время следствия. Он признался, что протокол допроса подписал, не читая. Также потерпевший заявил, что вопреки написанному в протоколе допроса, сознания он не терял и на парту его не укладывали. Кто ударил его кулаком по лицу, пострадавший также затруднился ответить.

— Знаете как там было? Мне позвонил этот следователь, говорит — такая ситуация, дело возбуждено. Вам надо приехать в Москву. Я сказал, мне эта канитель не нужна, вам надо, приезжайте сами. Он попросил приехать в Махачкалу. Я отказался. Он сам приехал в Ингушетию. Достал ноутбук. Как романтично там написано, я сижу и слушаю. А он спрашивал: вы узнаете этого человека? Я сказал узнаю. Все в подробностях рассказал. Я не читал, что там он писал. Расписался и все. Фотки я все эти видел. В коридоре что происходило, я все это сказал. А вот этого всего, я не помню, чтобы я так романтично все рассказывал и описывал. Такого вот прям не было. Частично да, было.

В целом, Костоев заявил, что ни к кому из подсудимых не имеет претензий: «Они и так наказаны. Они уже сидят два года. Они лишены семьи, лишены работы. Было бы хорошо, если бы они были уволены. Этого было бы достаточно».

Защита подсудимых заявила еще о четырех свидетелях и неких материалах, которые они планируют предоставить на следующих заседаниях в качестве доказательств. Оба адвоката и их подзащитные Зиябов и Никитенко заявили, что срок содержания под стражей истек. По мнению адвокатов, надо не продлевать меру пресечения, а избирать новую.

Гособвинение запросило продлить срок содержания тюремщиков под стражей еще на три месяца, поскольку обстоятельства не изменились и не отпали, но при этом у стороны обвинения все еще сохраняется возможность предъявления доказательств и допрос свидетелей, данные которых известны подсудимым. В связи с этим подсудимые могут оказать давление.

Прокурор: «Подсудимые обвиняются в совершении преступления против службы, преступление тяжкое, за которое предусмотрены значительные сроки наказания. Они имеют знакомства из числа сотрудников исправительных учреждений. Сторона защиты ходатайствует о допросе свидетелей: не исключено, что они являются сотрудниками УФСИН, поэтому, чтобы они дали объективные показания, без давления, необходимо продлить срок содержания под стражей».

Адвокат «Общественного вердикта» Ирина Бирюкова поддержала позицию гособвинения. Суд вынес решение продлить стражу Зиябову и Никитенко на три месяца, до 25 сентября 2020 года включительно.