Skip to content

«Даже если бы я нанес Костоеву удары кулаком в лицо, то они бы все равно были бы законными и обоснованными»

Завершились прения по делу об избиении заключенных в коридоре ШИЗО, оглашение приговора назначено на 2 октября

Скриншот видео, подсудимый Никитенко ногой «задает направление движения» заключенным

23.09.2020

В Заволжском районном суде завершились прения сторон по делу об избиении во штрафном изоляторе ИК-1. Защитники подсудимых — отстраненных от службы сотрудников колонии — попросили суд оправдать фсиновцев. Защитники и сами подсудимые не видят самого события преступления. Подсудимый Сардор Зиябов и его адвокат Андрей Перевозчиков обвинили правозащитные организации и, в частности фонд «Общественный вердикт», в давлении на ФСИН и потерпевших, а прокуратуру, в слепом следовании «правозащитной догматике».

В своих прениях защитники подсудимых и сами фсиновцы единогласно заявили, что личности потерпевших не вызывают доверия, и по этой причине их показания не могут рассматриваться судом как достоверные. Все действия тюремщиков являлись законными, поскольку злостные нарушители, которыми, по убеждению стороны защиты, являются трое потерпевших по делу, требуют к себе особого отношения. Но какого – на суде не было высказано, но было подчеркнуто, что эти заключенные — не обычные граждане, и, как можно сделать вывод, не стоит их к ним приравнивать в правах и свободах. По мнению адвоката Андрея Перевозчикова, «правозащитники пытаются внушить осужденным, что они  —  такие же граждане, ничем не ограниченные»:

Фрагмент выступления адвоката Андрея Перевозчикова:

 —  К моему глубокому сожалению, позиция гособвинителя основана на правозащитной догматике, а не на законе. […] Именно режим является основным средством исправления осужденных. Некоторые осуждённые начинают считать себя обычными гражданами, ограниченными в передвижении. […] Именно такой месседж вызывает и у меня, и у моего подзащитного неприятие. И, к сожалению, к нему присоединяется и гособвинитель.

Адвокат Перевозчиков заявил, что все следственные действия были незаконными, сторона обвинения злоупотребляет свободой СМИ, а публикация видеозаписи избиений поставила под угрозу безопасность фсиновцев. Защитник выступил с эмоциональной речью и попросил процитировать его в судебной трансляции дословно. Мы постарались максимально дословно привести его слова, учитывая темп речи в судебных прениях:

Уважаемый суд, я может быть минуту отвлекусь, хочу сказать, что та позиция представителя потерпевших, которая транслируется здесь и в ЕСПЧ, задает следующие вопросы всем свидетелям сотрудникам УИС: если осужденный считает, что требования, которые сотрудник предъявляет, неправомерные, то как он должен себя вести? Но если, например, сейчас войдет пристав, то я подчинюсь, а потом буду обжаловать. Это нормальная и повсеместная практика. Псевдоправозащитные организации убеждают осужденных , что осужденные в привилегированном положении. Это абсолютно разрушительная позиция. 

Я прошу меня не перевирать и процитировать у себя там дословно: я нормальный законопослушный налогоплательщик, на налоги которого содержится ФСИН, я хочу видеть определённый результат. Если рецидивная преступность высокая в нашей стране, тогда ФСИН надо предъявлять претензии. Но для этого нужно, чтобы осуждённый стремился покинуть колонию по УДО, соблюдал режим. Ему не должно быть там комфортно или удобно. А правозащитные организации добиваются, чтобы осужденные были привилегированными. Мне обидно, что прокуратура как и гособвинение не видит этого.

Из слов адвоката можно сделать вывод, что соблюдение универсальных прав человека  —  а запрет пыток именно к таковым относится  —  это привилегия. Это, без сомнения, новое слово в теории и практике прав человека.

Подсудимый Зиябов выступал долго и эмоционально, не скрывая раздражения. Он презрительно отозвался о потерпевших и подтвердил свою позицию о законности примененной им физической силы. 

В суде дословно прозвучало, что потерпевший Артур Гукасян  —  «наркоман», поэтому его показаниям верить нельзя. Это сильная презумпция недостоверности показаний, которая де-юре содержит дискриминационный характер. Законодательство Российской Федерации такой презумпции не содержит.

Несмотря на то, что подсудимый Зиябов неоднократно повторял, что не узнает себя на видеозаписи и ее происхождению не доверяет, он тем не менее снова прокомментировал свои действия на ней.

— Да, применение физической силы, да, жестко. Но это требовало того. Основным требованием к осужденным было исполнение режима. Без режима невозможна реализация других средств исправления. Одной из поставленных задач являлось предупреждение совершения новых преступлением и правонарушений. […] Я убежден, что Гукасян подвержен давлению со стороны следствия и фонда «Общественный вердикт», который финансирует его адвоката. Он — наркоман, и не способен занимать какую-то позицию. […] Даже если бы я нанес Костоеву удары кулаком в лицо, то они бы все равно были бы законными и обоснованными. […] Подчеркиваю еще раз для «Общественного вердикта», — сотрудники УИС не должны боятся применять физическую силу и спецсредства, как пытаются добиться правозащитники. Скорее всего меня хотели убрать из системы, и элементарное зарабатывание денег общественными организациями путем подачи исков к ФСИН России, а потом ко мне. Черный наглый бизнес.

«Общественный вердикт», получив такое внимание со стороны подсудимого Зиябова, считает невежливым не прокомментировать сказанное:

Права человека требуют ясных оснований для ограничений, для вмешательства в их обеспечение на практике, а также на защиту. Защита прав человека требует, чтобы при наличии оснований (это подчеркнуто) сотрудник ФСИН не только не должен бояться применить силу, а наоборот,  обязан это сделать. Такого основания как превентивное применение силы в форме издевательств в целях воспитания и контроля не существует ни в мировой практике, ни в российском законодательстве. 

Еще один аспект — профессионализм. Сотрудников ФСИН должны учить, как применять силу, чтобы причинить минимальный вред здоровью и не унизить человека, а также тому, что эта сила должна причинить минимальные страдания, только те, которые неизбежны и естественны в ситуации физического воздействия. Здесь же эта сила была именно рассчитана на унижение и устрашение заключенных. 

Выступления подсудимого Дмитрия Никитенко и его защитника Ивана Шеремета были более сдержанными, но по сути не отличались от позиции Зиябова и его защиты. Никитенко посетовал, что суд не учел его положительных характеристик и не нашел смягчающих обстоятельств. Он сообщил суду, что его поведение во время обысковых мероприятий «могло показаться вызывающим и являлось психологической реакцией на происходящее» и попросил суд «не поддаваться провокациям оппозиционных СМИ» и вынести ему оправдательный приговор, а если признают виновным,  —  то не наказывать строго. Адвокат Шеремет заявил, что не видит не только состава в действиях его подзащитного, но и вообще события преступления, и тоже попросил оправдать Никитенко.

Сегодня в прениях выступила и адвокат «Общественного вердикта» Ирина Бирюкова, представляющая интересы потерпевших. Она обратила внимание суда на то, что насилие и издевательства над заключенными в колонии являлись обыденными, а Сардор Зиябов еще и обучал сотрудников ИК-1, как избивать осужденных, не оставляя на них синяков.

В своем выступлении Бирюкова подчеркнула, что ни признания вины, ни раскаяния со стороны подсудимых за все время судебного разбирательства суд так не услышал. Напротив, сторона защиты и сами подсудимые постоянно демонстрировали цинизм и презрительное отношение к потерпевшим и часто  —  неуважение не только к стороне обвинения, но и к суду в целом.

Фрагмент выступления адвоката Ирины Бирюковой:

—  Я сама выросла в семье потомственных военных. Мы воспитывались так, что честь офицера и слово офицера не должны быть никаким образом запятнаны. Если ты в чем-то виноват, что-то сделал не то, ты должен за это отвечать, а не искать себе оправдания. В данном случае подсудимые, хотя и называются офицерами, таковыми, на мой взгляд, не являются. Да простое мужское поведение говорит – натворил – отвечай.  Мы же весь процесс наблюдаем за тем, как двое взрослых, больших, образованных и специально подготовленных мужчин, потерпевшие по отношению к которым вполовину меньше ростом и комплекцией, не говоря о численном превосходстве сотрудников над осужденными, пытаются оправдать свое поведение, выставляя потерпевших врунами, наркоманами, подпадающими под общественное влияние людьми. Это не просто некрасивое поведение, это поведение, недостойное звания офицера и не дающее возможности дальше проходить службу в органах УИС.

Бирюкова попросила суд не делать снисхождения при назначении наказания подсудимым, поскольку их преступление было совершено группой лиц по предварительному сговору и в отношении лиц, которые заведомо находились в уязвимом и зависимом положении. Тем более, что в обязанность сотрудников колонии входило обеспечение безопасности жизни и здоровья осужденных.

В завершение заседания подсудимые выступили с последним словом. Приговор фсиновцам будет оглашен в Заволжском суде 2 октября в 14:00

Приводим последнее слово подсудимых.


Подсудимый Зиябов:

— Я не буду долго говорить. Я на протяжении двух лет говорил, говорю и буду говорить одно: я не считаю себя виновным. Я прекрасно ощутил на себе напор власти со всех сторон. Порядка года содержался в одиночке, но я не менял свою позицию. Ни на йоту нет сомнений, что я колеблюсь в чем-то. Иначе бы стороной обвинения задавались бы хоть какие-то вопросы, чтобы опровергнуть мою позицию.

Были заданы всего пара вопросов, выдавливать из пальца можно много. Закончу речь вашей же фразой, что суд сказал мне: у суда есть свои глаза и суд сам увидит, что на видеозаписи. Мне не надо никакой лояльности, суд сам все увидит.

Подсудимый Никитенко:

— Свою позицию я изложил. Прошу суд оправдательный [приговор].

Другие новости:

«Для успешного функционирования УИС необходимо установление рационального соотношения усилий государства, исполнительной власти сверху донизу, правовых региональных органов и общества со всеми его институтами».

«Если в 1996 году потребность уголовно-исполнительной системы в финансах была удовлетворена на 66 процентов, то в 1997 году только на 34 процента. За одиннадцать месяцев 1998 года фактическое финансирование из федерального бюджета составило 38 процентов от минимальных потребностей системы. Более того, в июле – октябре 1998 года полностью прекратилось выделение бюджетных ассигнований на содержание заключенных под стражу и осужденных, что не позволило своевременно закупить продовольствие и топливо на осенне-зимний период 1998/99 года.

[…]

Фактически проваленной оказалась федеральная целевая программа “Строительство и реконструкция следственных изоляторов и тюрем Министерства внутренних дел Российской Федерации, а также строительство жилья для персонала указанных учреждений (на период до 2000 года)”, утвержденная постановлением Правительства Российской Федерации от 3 ноября 1994 года № 1231. Объем бюджетных ассигнований, выделяемых на ее реализацию, за последние три года уменьшился в 7 раз и составляет менее 3 процентов от предусмотренного. В результате следственные изоляторы переполнены почти в 1,5 раза от установленного лимита, около 100 тысяч подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений не имеют спальных мест». (Из постановления Совета Федерации «О положении в уголовно-исполнительной системе Министерства юстиции Российской Федерации» от 24 декабря 1998 года № 567-СФ)

Историческая справка: впервые в истории уголовно-исполнительной системы учреждения, исполняющие уголовные наказания, не связанные с лишением свободы, были созданы при губернских и областных отделах юстиции как Бюро принудительных работ в 1919 году (Циркуляр Народного комиссариата юстиции РСФСР от 7 мая 1919 г. № 38

Средняя персональная площадь, предоставляемая подследственным, в 12 из 77 регионах (Ростовская, Иркутская, Новосибирская, Курганская, Свердловская, Тверская, Хабаровская, Санкт-Петербургская и Московская области, Республики Татарстан и Кабардино-Балкария, Москва), где находились 51 СИЗО, 3,1 — 3,5 кв.м. Норма переполненности (вместимость помещений при их проектировании) составляла до 30 %.

Средняя персональная площадь в 7 регионах (Саратовская, Калининградская, Калужская, Ярославская и Нижегородская области, Республики Чувашия и Тыва), где находились 11 СИЗО, 2,6 — 3 кв.м. Норма переполненности до 50% .

Средняя персональная площадь в 2 регионах (Владимирская и Читинская области), где находились 3 СИЗО, менее 2,5 кв.м. Норма переполненности более 50%.

Следует отметить, что в ст.1 Наставления по оборудованию инженерно-техническими средствами охраны и надзора объектов УИС, утвержденного Приказом № 279, оборудование объектов УИС должно соответствовать не только российскому законодательству, но и Европейским пенитенциарным правилам, и стандартам Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания.

Проблемы, обозначенные Президиумом Верховного Суда РФ в постановлении «О результатах рассмотрения судебной практики в отношении содержания под стражей»:

– чрезвычайно формальный подход судов к постановлениям о задержании;
– задержание лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за правонарушения небольшой и средней степени тяжести;
– непринятие судами во внимание личных обстоятельств ответчика;
– неспособность кассационного суда и надзорной инстанции в полной мере рассмотреть доводы подсудимых, приведенные в их заявлениях об освобождении.

Верховный суд в Постановлении от 29 октября 2009 г. также напоминает, что заключение под стражу должно быть крайней мерой, и дает инструкции по применению альтернативных мер пресечения. 

— заключение под стражу может быть назначено только в том случае, когда не могут быть применены другие меры пресечения;

— при рассмотрении оснований для содержания под стражей, указанных в УПК, судьи должны удостовериться, что эти основания реальные и обоснованные, что подтверждается правдивой информацией; судьи должны также должным образом учитывать личные обстоятельства обвиняемых;

— отсутствие формальной регистрации ответчика на территории России не может быть безосновательно расценено как отсутствие постоянного места жительства;

— положения УПК, устанавливающие максимальные сроки содержания под стражей в ожидании расследования и судебного разбирательства, должны соблюдаться; во всех решениях судов, касающихся продления содержания под стражей, должен четко указываться период, на который продлевается содержание под стражей, и дата окончания действия постановления о содержании под стражей.

Концепция при этом в значительной степени не имеет «концептуального» характера, а является совокупностью хоть и важных, но частных «улучшений», в преобладающей их части инициированных самим ведомством.

 «2,5 года проведения реформы Уголовно – исполнительной системы России свидетельствуют о том, что основные цели, которые общество ожидало от данной реформы, так и не были достигнуты».

(Доклад Постоянной комиссии по содействию ОНК и реформе пенитенциарной системы Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека «О ходе реформы Уголовно – исполнительной системы России и необходимости внесения изменений в концепцию реформы, создания институтов пробации и ресоциализации»,
г. Москва 05 апреля 2013 г.)

Так за 2011 год в соответствии с системой «социальных лифтов» улучшены условия 2146 осужденным. Из них условно-досрочное освобождение получили более 1009, в колонию-поселение переведено 114, из обычных в облегченные условия отбывания наказания переведено 924 человека. «Социальные лифты» работают не только вверх по социальной лестнице, но и вниз. Соответственно ухудшены условия 253 осужденным.

Ссылка

Ст. 53.1 УК РФ об обязательном привлечении осужденного к труду в местах, определяемых органами уголовно-исполнительной системы, с содержанием его под надзором в специальном учреждении, но без изоляции от общества – в исправительном центре. Принудительные работы могут быть назначены сроком от 6 месяцев до 5 лет, за преступления небольшой и средней тяжести, а также за совершение тяжкого преступления впервые.

Применительно к данному делу, в частности, Суд постановил: в течение шести месяцев после вступления постановления в силу российские власти должны совместно с Комитетом Министров разработать обязательный к исполнению временной график введения в действие эффективных средств правовой защиты, которые способны обеспечить предотвращение нарушений и выплату компенсации заключенным, которые обратились с жалобой на бесчеловечные условия содержания в Суд.

Заявлено, что Программа будет носить «ярко выраженный социальный характер» и позволит привести СИЗО и исправительные, лечебные исправительные и лечебно-профилактические учреждения в соответствие с законодательством РФ и «продолжить внедрение международных стандартов, а также реализацию ряда положений международных договоров, соглашений и конвенций, касающихся обеспечения прав, свобод и законных интересов подозреваемых, обвиняемых и осужденных».

Под действие закона попали 99 тысяч 400 человек. Из мест лишения свободы были освобождены 9 тысяч 616 осужденных. В том числе из воспитательных колоний – 90 человек, колоний-поселений – 1705 человек, исправительных колоний общего режима – 7821 человек. Еще 73 тысячам 593 заключенным срок наказания был снижен. (Ссылка)